***
От вокзала до вокзала, с вечера до дня -
рельса, рельса, шпала, шпала - вертится земля.
Ночь да лёд с огнём и ветром, кобальт и базальт.
Нежно-персиковым светом светится асфальт.
Поезд наш вот-вот прибудет, через пару лет.
Сволочные это люди - Мастера Судеб.
В поднебесье лики строги, только мы - ничьи.
По деревьям вдоль дороги трауром грачи.
Милосердный, невозможный, высший судия,
путь мой железнодорожный - песенка моя.
Жизнь прекрасна, словно осень, донельзя остра,
вот сейчас мы грянем оземь с первого моста.
*
Это игра о тексте, о времени и о памяти. Мне невозможно было миновать её.
Если честно, когда я прочитала анонс, то первая мысль моя - э... не совсем цензурная. Если выразиться мягче, получится что-то вроде "удивительная трепология".
Вторая мысль: "Если мастера это вытянут - это будет невероятно круто! И это стоит того, чтобы рискнуть".
Так вот - они это вытянули! И это было круто.
У Других берегов было две любопытных особенности. Первая: всё, во что мы играем по крайней мере до 34 года - не реальные события, а воспоминания о них. Это одновременно создавало такой флёр неопределённости и нестрогости событийной связности и одновременно яркости и нежности. (Ну, по-крайней мере лично мне создавало.)
Второй особенностью было то, что игра представляла собой очень любопытное временнОе действие. Она состояла из трёх блоков:
1. 1914 год, приём у Шульцев на Каменном острове.
2. Безвременье.
3. 1934 год, приём у Босков - испанского посла и его супруги, Париж.
Оба приёма проходили в реальном времени.
С вечера четверга до четырёх-пяти примерно часов пятницы гости развлекались и беседовали в особняке на Каменном острове.
А с шести часов пятницы началось безвременье, отражающее период от 1914 до 1934 года.
Структура его была неоднородна. Она включала в себя несколько блоков перфомансов - по 4-5 подряд, с небольшими паузами на подготовку.
Перфоманс - небольшое, до пяти минут, выступление, в котором каждый мог в любой форме показать значимый эпизод из этого временного промежутка или символически выразить своё переживание времени и событий.
Можно было выступать самому или привлекать в качестве актёров других игроков и игротехов.
Надо сказать, что формат этот оказался на редкость удачным для такой непростой задачи - отображения периода в 20 лет.
Разнообразие форм, событий и настроений, их мозаичность и повествование с различных ракурсов создавало ощущение небывалой объёмности и реальности - самой жизни.
Большая часть перфомансов была подготовлена заранее, некоторые с музыкой, иллюстративными фотографиями, проецируемыми на экран и даже видеорядом - а некоторые рождались прямо здесь, экспромтом.
Ещё было правило свечи в зале: если кто-то хотел присоединиться к чужому перфомансу, понимал, что он мог быть там и сделать/сказать что-то важное - он зажигал свечу и автор перфоманса, если хотел, мог жестом пригласить его на сцену. Правило оказалось довольно сложным, но несколько раз всё же сработало.
Одни ставили сюжетные сценки, другие символические, кто-то читал стихи, пел, танцевал, рисовал, кто-то просто рассказывал о событиях своей жизни. Трагичное и обычное, и смешное перемешавшись, создали - Время.
Между блоками перфомансов были получасовые перерывы, во время которых персонажи могли встретиться между собой в любом году, где были в одном пространстве - и поговорить. Так рождались дополнительные связки.
Когда все перфомансы закончились, нас очень грамотно вывели из безвременья в реальность Парижа. Сначала мастера и игротехи стали ходить перед рядами, где сидели смотревшие перфомансы, и кричать: "Убирайтесь вон, уезжайте, вы здесь не нужны!" - и все встали и пошли. Пошли на символический, один на всех пароход, отыгрывавшийся небольшим подвалом. Туда мы спустились, там ехали, а затем вышли, отдали в оплату на таможне драгоценности, получили документы - и безвременье кончилось.
Утром субботы начался 1934 год, приём у Босков в Париже - и длился до самой ночи.
В ночи каждый делал дальнейший выбор - и многие рассказывали о том, как сложились дальше судьбы их персонажей.
Вообще история создания этой игры прекрасна, конечно. Не стану пересказывать, там отлично всё описано. Фраза Тайлами "А что это за мужик, который умер вчера на Кубе? - он мне снился, и я должна теперь делать его игру" - навсегда в моём сердце.
Игра началась с текста. Было заявлено, что игра осознаётся через текст - воспоминания, мемуары, письма.
Более того, на игре можно было писать письма, в том числе не присутствующим здесь и получать (мастерские) ответы. А написанное на игре в виде дневников было к 34-му году опубликовано в виде "воспоминаний эмигрантов".
Собственно, это меня и зацепило - осознавание через текст, ведь это моя стихия.
Так и вышло, для меня даже слишком буквально: выяснилось, что я ничего не могу узнать о своем персонаже иначе, кроме как в процессе написания текста. Через письма и дневники я и узнала почти всё о своей Марии - очень медленно, по кусочку.
Сначала вся роль была на ощущениях. До первого письма, прежде, чем я поняла о ней хоть что-то, у меня появилась идея: человек, который всю жизнь делал неправильный выбор. Это очень соблазнительно - но однажды я посмотрела и поняла, что если так, то в 34 не будет ей никакого выбора, а будет прямой путь к самоубийству. Чем же уравновесить череду неверных выборов? И тут я вспомнила игру, про которую тогда только думала, а теперь немножко мастерю - Город Страстей - там были бессмертные, которые могли жить вечно при одном условии: у каждого из них должна быть страсть, которая держит и ведёт их. Отличная идея! Добавила своей барышне страсть к творчеству.
А любовная линия, кстати, получилась случайно, сама, из писем - зато неожиданно стала лейтмотмвом и в итоге так ярко сыграла! За что отдельное спасибо мастерам, конечно. Это было очень неожиданно - я ждала или вести о его смерти или того, что он в России - и не знаю, что бы я выбрала, рискнула бы поехать в эту давно уже незнакомую опасную страну? Выбор был бы мучительный. А вместо этого - такой внезапный поворот и предельная ясность...
Но это потом, а сперва я долго колебалась, еду ли на игру (должно было сложиться ещё с детьми, чтобы нашлось кому с ними посидеть). Окончательное понимание пришло в Феодосии, где мы отдыхали летом. Там, на жарких извилистых улочках, ведущих к морю, я вдруг осознала: ведь именно отсюда мы уезжали... И отступать стало некуда.
А потом события пошли сами. Стали писаться письма, определяться моменты биографии. Одно складывалось к другому.
Стала искать выставку Серова, где Мари могла бы видеть некоторые его картины, явно не бывшие в открытом доступе - и что же? Он умер в 11-м, и при жизни не слишком беспокоился о выставках - а первую его масштабную посмертную выставку организовали как раз в начале 14 года!
В заявке был пункт: три ключевых события в жизни персонажа.
Я никак не могла нащупать второе - а однажды мы с мужем случайно посмотрели фильм Фрица Ланга "Усталый Смерть" - включили проверить, что за файл и просто не смогли оторваться. Фильм и стал ключевым событием.
Ещё запомнился эпизод с фотоаппаратом - разбирали залежи ретро-фототехники и когда я взяла в руки старую, с гармошкой ещё, камеру, то ярко, как вспышкой высветилось: а ведь Маша моя занималась фотографией!
И после, когда нашлось, что Наталья Серова, с которой Маша дружила в детстве, в конце двадцатых - начале тридцатых держала фотоателье в Париже (как раз тогда, когда раззорилась IRFE) - тут уж стало ясно, что это судьба.
Ещё было красиво: я сидела и писала про период, когда Мари работает в кафе - и тут вдруг муж, сидящий за своим рабочим столом, произносит: "Да, я был в этом кафе" (совсем о другом, конечно!) - но я немедленно увидела, как Ивашенцев заходит туда. Так родился маленький эпизод.
Это счастье и судьба, что игру перенесли из-под Питера. Место было настолько странное, что когда нас заселили в маленький дом, в комнату, уставленную тысячью разнообразных предметов, я минут через пять ощутила непреодолимое желание похватать вещи и уехать обратно. Очень давило. Удивилась ужасно - игра-то любимая и долгожданная. Переместилась в уголок под крышу - и тут накатило желание сесть с гитарой и вообще никуда отсюда не вылезать, потому что и так хорошо.
Вобщем, не сошлись мы с домом характерами. =)) Впервые такое. Ощущая себя на редкость по-дурацки, этакой чувствительной кисейной барышней, попросила мастеров и меня переселили в большой дом. И там настиг меня кармец - комната с картинами. =)) Очень для персонажа органично.
Никакой пансионат не дал бы, конечно, такого пространства - и ощущения погружения в реальность. Большой дом с просторной гостинной внизу, где обычно завтракали-обедали, два дома поменьше и даже маленькая часовня. Комнаты с очень разным интерьером, широко раскинувшийся сад, где гостям вольно было разбрестись, дорожки, беседки, садовые качели - всё это позволяло моделировать разные дома и времена.
А собранное в домах множество вещиц, подарков и редкостей как бы символически отражало прошедшие 20 лет - словно время спрессовано и мы видим разом все вещи, перебывавшие в доме за эти годы.
К этой игре писалось много стихов (а так же в процессе и после).
Ещё прекраснее событийные рифмы - те, что сошлись, сложились, совпали до игры, во время и после неё... Особенно, конечно, во время. Когда всё, любая мелочь - сказанная фраза, читанная книжка, камень в кольце, пролитый чай, случайная оброненная вещица - всё аукалось и откликалось, всё причудливо петляло и эхом отражалось от чьих-то судеб.
Перечислять не стану - это получилось бы слишком долго.
Но один момент упомяну. После игры я как-то ложилась спать - и только положила голову на подушку, в полной уверенности, что усну немедленно, - как услышала строчки - и офигела, потому что стихи эти были не мои, и даже не Мари - а Глеба Александровича Ивашенцева. Причём именно тот разговор, о котором он говорил, что не может представить, что именно там было сказано.
***
Эта женщина давно
плоть одна была и дело -
дети, дом, семья... Летело
рукописное крыло
слишком медленно. Оплакан,
похоронен - не забыт!..
Господи, опять знобит,
лихорадит. Ставить на кон
нечего уже; пусты руки -
впустил - пропало.
От тоски и от разлуки
сил очнуться недостало.
Не признаться никому,
что сказали мы друг другу -
не жену и не подругу
на прощанье обниму -
как во мрак забвенья сгину.
Нет, ни дочери, ни сыну
слов достойных не найду.
В разном нам гореть аду,
разный рай нам уготован,
чуждый край моя стезя -
прошлого вернуть нельзя.
Но стою, молчаньем скован.
Медлю, медлю...
Что ж, прощайся.
В чём-то нам и повезло.
Никогда не возвращайся,
быстрокрылое письмо.
После прошедшей год назад игры "Трактир "Три ольхи", куда я делала себе терапевтического персонажа - и оно неожиданно сильно сработало, я полюбила вплетать в некоторых персонажей пласты своей реальности - иногда это очень интересно играет.
Что до этой игры, то конечно, игра про текст для меня не могла не восприниматься лично. Тексты - это то, в чём я с детства жила и осознавала себя. Как и моя Мари. У нас много с ней общего, больше, пожалуй, чем с кем-либо из сыгранных мною прежде. Мы обе пишем с малолетства и не бросили это позже, обе всегда хотели рисовать - но тут Маша осознавала себя куда лучше меня, обе любим наблюдать и слушать - да и много чего ещё.
Ещё при написании отчёта с этой игры я наконец осознала, что отчёты писать не просто люблю - для меня это отдельное удовольствие, сравнимое по глубине с самой игрой, почти равноценные вещи.
И да - пожалуй, ни на одной другой игре я не проживала настолько полно жизнь персонажа - все эти 20 лет, не вгрызалась так плотно в ткань реальности, не ощущала каждый камушек на мостовой...
Кроме того, частично эта игра для меня стала - или пыталась стать - разговором с отцом. (В этом контексте, конечно, эпизод разговора Тесея с Миносом отдельно сыграл мне.) Отец умер два года назад. Он, всю жизнь занимавшийся поэзией и переводами, член Союза Писателей, много лет ведший в Казани поэтическую студию ARS, очень ценил литературные мои труды - и несколько обесценивал остальные. Из лучших, конечно же, побуждений. ("Ерундой занимаешься, вместо того, чтобы стихи писать".)
Ну, что сказать... Разговора с отцом не получилось. Зато получился разговор с собой на тему - и окончательное понимание того, что именно с собой-то и надо говорить об этом теперь, это уже только внутренний диалог - а значит, зависит всё тоже только от меня. (Да, вещь очевидная, но в свете потери несколько от меня укрывшаяся.)
Пожалуй, эта игра сделала меня сильнее и увереннее. Спасибо ей за это.
Даже не знаю, с чего начать...
Благодарности так много, что она как море.
Итак:
Я горячо благодарна судьбе, приведшей меня на эту игру.
Спасибо Макдуфу за идею игры, за настойчивость, за то, что буквально - ничто не помешало ему всё-таки сделать это!
Последний же враг истребится - смерть!
Огромное спасибо мастерам! Тайлами, Хэйтел, Альквенаро, Арта, - вы невероятно круты и прекрасны, я восхищаюсь каждым из вас и очень рада, что довелось поиграть на вашей игре. Спасибо вам огромное за то, что не усомнившись взялись и сделали!
С вами было очень приятно взаимодействовать, а в игре вы были просто великолепны! Вы осилили такой непростой, многоплановый и многопластовый проект - это настоящая победа - и да, над смертью тоже, привет, мастер по мистическому пласту!
Спасибо Тайлами за то, что она есть.
Спасибо игротехам и мастерам в игротехнических ролях! - уровень атмосферности, изящества и мгновенности перевоплощений фантастический. Предельная органичность образов. Вы боги!!! Когда вы шипели и кричали: "Убирайтесь отсюда! Вы здесь не нужны!.." - это было невероятно сильно по воздействию!
Я вами любовалась всю дорогу.
Лу, Фосовей, Таурель - вы расширили мои представления о возможном.
Не могу не рассказать. Меня очень впечатлила дочка Ягоды - я после игры кого-то даже спрашивала:
- Это она настолько хорошо играет?
- А ты что, не видишь? - удивились люди.
- Ну мало ли, - сказала я недоверчиво, - я же с ней никак прежде не пересекалась, может у неё правда такие глаза стеклянные...
Народ посмеялся - и Ку, бывший при этом, тоже посмеялся. (Ну вот настолько убедительно было сыграно - высший класс! - что даже и впрямь задумаешься.) А спустя полтора месяца (!) он вгляделся в фотографии - и показал мне одну:
- Как это не пересекалась? Вот, смотри, цыганка - это она и есть.
Глянула я - и офигела, господа. Цыганка-то та самая, которая мне гадала, лицом к лицу стояли. А не признала, настолько качественное перевоплощение.
Так и хожу офигевшая.
Таурель, ты прекрасна и невозможна!
Спасибо Арте за её спокойствие и бесконечное терпение с нами, прыгающими на хвостах перфекционистами. =) И за героическое прокормление страждущих.
Спасибо случаю, по которому не нашлось пансионата под Питером и нам достался этот дом и удивительный сад, пронизанный летним солнцем!
Спасибо погоде, подарившей идеальное соответствие! Солнечные утра, туманные вечера - и дождь, пошедший ровно тогда, когда он нужен был для перфоманса Мити Ершова. =)
Спасибо соигрокам - всем! Не со всеми свелось провзаимодействовать, но каждый был прекрасен и на своём месте - и это даже со стороны было видно!
Спасибо прекрасной Леночке, Елене Вячеславовне, за безукоризненно сыгранную девушку, такую милую и отважную. За её письмо, такое пронзительное, что не получается читать без слёз. И за хозяйку приёма 34-го - оставшуюся в первую очередь человеком совести. И за песни.
Спасибо Джорди, великолепному послу месье Боску, любезному хозяину приёма за неколебимое спокойствие и колорит.
Спасибо Марии Станиславовне за чудный вечер 14-го - вы были прекрасной хозяйкой и чУдной выдумщицей.
И спасибо Андрею Шульцу за оптимизм и искромётность.
Спасибо милой Мусе, дорогой подруге юных лет - за дружбу, болтовню и хихиканье 14-го. =)) И за встречу 34-го. Твоя история до сих пор горько отзывается в душе.
Спасибо Константину, дорогому брату, потерянному и обретённому, за ощущение невероятной настоящести и глубины момента.
Спасибо дяде, Ивану Алексеевичу, Мите и Ариадне-Настеньке - эта родственная ветка, под сенью которой было хорошо, очень украсила мне игру.
Отдельно спасибо господину Морокову за харизматичность и литературную красоту образа. И за идеальное попадание в эпоху и среду.
Спасибо Ариадне за нерв, который прошёл через всю её историю. Мне отдельно добавило ощущениея жизненности то, что при всей изначальной нелюбви к ней я мирилась и по-своему невольно тепло относилась к ней - родня всё-таки.
Спасибо Софье Алексеевне за почти родственное тепло, Маша моя почитала её себе почти тётушкой и очень любила.
Спасибо господину Ильину за море впечатлений и неоднозначность образа.
Спасибо доктору Ивашенцеву за материал для наблюдений. )
Спасибо Маше Васильевой за беседы.
Спасибо Але за несыгранную, но присутствовавшую линию былой дружбы.
Спасибо господину Судоплатову за образ совершенно того времени юноши.
Спасибо госпоже Каржавиной за пронзительную историю перфоманса и линию с кольцом.
Спасибо господину товарищу Кустоеву за картины и мощный образ перфоманса.
Вообще за перфомансы спасибо всем огромное! Помимо прочего они дали тот исторический объём, которого не хватало, да и не могло, наверно, хватить на такой игре. Невероятно плотное синтетическое впечатление.
Спасибо Судоплатову, державшему на перфомансе мой поехавший "холст" и тому прекрасному человеку, который подхватил его с другой стороны, когда он поехал! (Я так и не узнала, кто это был, никто не признался - а жаль.)
Спасибо мистеру Блэквесту за письмо! - во всех смыслах. )
Спасибо моему прекрасному Николеньке за его любовь - и за то, что выжил.
Спасибо Хэйтелл за письмо Лизы! И за фотографии. И за всё.
Спасибо Фрицу Лангу за ключевое событие!
Спасибо Юре за то, что увлёк идеей этой игры.
Спасибо моему мужу Ку, с которым здорово было готовиться рядом, хотя и не вместе, ибо персонажи у нас были не связанные. И спасибо ему за косультации по редактированию аудио-трека к перфомансам.
Спасибо моей маме, благодаря которой мы с мужем смогли поехать оба - а также Миле и Росомашке, очень помогавшим с детьми.
Спасибо всем, фотографировавшим игру! Отпечатки мгновений - бесценны!
Спасибо писавшим отчёты - память, запечатлённая в слове ценна вдвойне.
Спасибо всем, кто терпеливо отвечал на мои бесконечные уточняющие вопросы пока я сама писала отчёт. ) Спасибо Ку, который не дал мне отчаяться в этом бесконечном процессе.
Спасибо ещё раз всем-всем-всем! Вы все были такие разные и прекрасные, общение этих двух вечеров - и безвременье между ними - дарило столько счастья и красоты, так радовало, печалило, злило, смешило, вгоняло в уныние и разрывало грудь, давало массу поводов для наблюдений "и сердца горестных замет".
Спасибо, дорогие, за бережность к тексту и друг другу! За то, что не было ни одной фальшивой ноты.
Невероятно красивый узор сложился из переплетения судеб. Я счастлива, что была частью его. И тень его останется во мне.
СПАСИБО!